Усолье-Сибирское, 4 апреля, утро. В редакцию газеты «Люди. События. Факты» приехал заслуженный артист России, известный актер театра и кино, звезда популярных фильмов и сериалов Александр Наумов. Наш город – финальный в его гастролях по Иркутской области с комедийным спектаклем «Три + кот», где Александр играет одну из главных и необычных ролей – кота. В интервью для нашего издания актер рассказал о том, как оказался в театре, о зарубежных гастролях и планах на будущее.
СИБИРЯКИ – ДРУГИЕ
– Благодарим за то, что нашли время и заехали к нам в гости. Расскажите, как добрались? Вы сейчас гастролируете, поделитесь, как Вам в Сибири?
– Я в Сибири уже не первый раз, и в вашем городе в том числе, мы выступали в прошлом году со спектаклем. Были на Севере вашей области, там снега по колено, ветер. Несколько переездов было на поезде, восхищает необычная природа. Вечные елки…
– Расскажите, как усольчане встречают Вас?
– Я хочу сказать, что ваш город меняется. В прошлый раз мы играли на Комсомольском проспекте, пришлось подъезжать к ДК сзади, потому что шел ремонт. Встречают нас потрясающе. Люди здесь душевные, совсем другие, не такие, как в Москве.
– То есть зритель в глубинке отличается от столичного?
– Конечно. Отношением к жизни, человеческими качествами. Здесь зрители гораздо лучше.
– Мы неизбалованные?
– Не совсем правильное слово. Вы просто другие. Лучше.
БЕЛАЯ ВОРОНА
– От нас хочется перейти к Вам. Вы родились в городе Горький, сейчас это Нижний Новгород. Расскажите немного о вашем детстве.
– Родился в городе Горьком, где ясные зорьки. Город промышленный, закрытый был в свое время: заводы, заводы, заводы. Я жил на самой рабочей окраине, в бараке. Кто не знает, это такое длинное одноэтажное здание с длинным коридором. Все вставали по гудку на смену в 5 утра. Был только один выходной. Выпивали, дрались – не по злобе, мирились. Я сначала хотел быть машинистом, представлял, как я, загорелый, еду, волосы развиваются. Даже посещал детскую железную дорогу, поступал после 8 класса. Но, слава Богу, не поступил, математику не сдал. Как-то раз увидел театральную студию и влюбился в нее. После 10 класса решил поступать, никому не говорил, потому что был очень закомплексованный. Мне казалось, что все будут смеяться, молчал до последнего, хотя поступил с первого раза. Мама потом мне сказала, что она ставила свечку, чтобы меня не приняли. Я был белой вороной не только среди родни, но и среди всего района, наверное. Потом, когда я приезжал в отпуск, мать накрывала стол, собиралась вся родня, и мой дядя говорил: «Ну что, артист?». Мне было так неудобно, я даже просил ее больше не собирать гостей.
– Почему мама не хотела, чтобы Вы поступили в театральный?
– Это было странно для всей родни. Они спрашивали: «Что за работа такая?». Зарплата в театре была 100 рублей, это еще без вычета за бездетность. Приходилось жить от зарплаты до зарплаты, ничего не покупал, только еду. На заводе в то время получали 220 рублей и выше.
ЛУЧШИЕ ГОДЫ
– Первые шаги Вы делали в Горьковском театральном училище. Расскажите об этом периоде жизни.
– 4 года в училище были самыми лучшими в моей жизни. Мы репетировали после занятий, оставались ночевать. Это было здорово, такой адреналин! Время пролетело быстро, но я помню каждый день в театре. Вхождения в профессию не было, настолько все было органично. Первый театр, в котором я проработал 8 лет, вспоминаю с большой благодарностью. Пензенский театр имени Луначарского, где нас посвятили в актеры.
– Как оказались в Москве?
– В первые годы в Пензе я вообще ничего нового не играл, мне давали только вводы. Один московский режиссер мне сказал: «Саш, спокойно, после 35-ти у тебя пойдет». Я тогда запомнил и ждал. И, действительно, после 35-ти пошло. Я знал, что не останусь в Пензе, все время хотел уехать. Хотя на четвертом году жизни в городе уже думал: «А че, нормальный город!». На пятом году: «Да здесь вообще шикарно! Мясник знакомый есть, стоматолог – есть. Что еще надо для полного счастья?». Потом, в 1988 году, произошла историческая встреча с Валерием Беляковичем, он приезжал в Пензу ставить спектакль. И когда я увидел, как он ставит спектакль, как работает, я понял, что этот театр – мой театр. И путем обманов, что называется, интриг, приехал в столицу. В то время обязательным условием для принятия на работу было наличие московской прописки. Для меня в тот момент это даже чисто технически было невозможно. Поэтому, когда все начало ломаться, страна стала ломаться, я воспользовался моментом и приехал в Москву. Наврал Валерию Романовичу, что женюсь на москвичке, а он, доверчивый, поверил. Спрашивает: «А где она живет?». Я говорю: «В Теплом стане» (проезжая незадолго до этого в автобусе по улице, увидел вывеску с названием и запомнил). Он меня взял, и я некоторое время здесь скитался… в общем, как обычно. Я настолько горел желанием здесь работать, что мне было абсолютно все равно, где ночевать. Даже в театре ночевал втихаря, потому что особо это не приветствовалось и, если бы узнали, мне было бы несдобровать… Позже, когда уже прошло какое-то время, меня спросили: «Ну, что, ты женился?» «Да, нет, – говорю. – Знаешь, что-то мы с ней характерами не сошлись». Так все и сошло на нет. Но то, что я попал именно в Московский театр на Юго-Западе, для меня было самое важное.
ЛЮБЯТ – НЕ ЛЮБЯТ
– В вашей карьере были многочисленные зарубежные гастроли. Отечественный зритель отличается от иностранного?
– Мы были во многих странах, но больше всего в Японии. Там мы ставили русско-японский спектакль «Ромео и Джульетта». Это был совместный проект. Джульетту и ее родню играли японцы, Ромео и его родню – наши. Мы играли на русском, они – на японском. На боковых экранах шли титры. И зритель спектакль очень хорошо воспринимал, и даже то, что говорили на русском. Свою роль тут сыграли отношения между нашими странами – нерешенные вопросы о разделении островов, и конфликт «эти любят – эти не любят», и непонятная вражда… Я считаю, что это гениальный спектакль Беляковича. В течение нескольких лет мы ездили по 3-4 месяца на гастроли по всем городам Японии, причем, по таким, которых и не знаешь, которых на карте и не видно. В каждом городе есть обязательно огромный Дворец культуры с поднимающейся сценой. Он стоит, как космический корабль посреди рисового поля. Необыкновенное зрелище. Приезжают и из соседних деревень, где вообще ничего нет, приезжают и смотрят. И залы от тысячи до двух с половиной тысяч мест. Сделано все космически, в зале бархатные сиденья, подсветка.
Сама Япония не сразу раскрылась. Я, когда первый раз поехал, тоже ждал: ну, сейчас увижу Японию – вокруг одна электроника. Ничего подобного! Так все… кисленько. А потом присматриваешься и понимаешь, что все это есть: скоростные поезда, которые ходят 380 км/час, эти развязки многоуровневые… и люди – обыкновенные и необыкновенные, такие же, как мы: спят в метро, заходят в вагон и сразу достают телефоны, начинают в них ковыряться. Тем более это было удивительно в 1993 году, когда у нас тут телефонов еще не было. Но буквально в 2005 году, когда мы ездили последний раз, уже были категорически запрещены звонки, разговоры в электричках. И они такие законопослушные, строго выполняют – ни одного звонка. Даже если у кого-то виброзвонок сработает, он выскочит на перрон, поговорит – и обратно. Все сделано, чтобы не мешать другим. Удивительная нация. Еще много разных нюансов, которые открывались со временем.
КИНО БЫВАЕТ СЛАБЫМ
– Вы помните вашу первую роль в кино?
– Первое было что-то революционное, ходил в каких-то ботинках, с серьезным лицом, арестовывал кого-то, но не помню даже названия. Я считаю, первая по-настоящему эпизодическая роль случилась в фильме «Брат 2».
– Тяжело совмещать спектакли и кино?
– Нет. Я прихожу в театр, всем радуюсь и мне рады. Здесь кураж совсем другой, когда ты откуда-то приезжаешь. Конечно, ребята здесь каждый день пашут… нет, это такое приятное переключение, тем более нравится и кино, и театр. Бывает, приезжаешь с одной площадки на другую и играешь совсем по-иному. Иногда кино бывает слабым, пытаешься что-то внести, а им не надо.
– Вы играли на одной съемочной площадке с Сергеем Бодровым и Виктором Сухоруковым. Расскажите об этом.
– Скажу вам честно, с Сергеем Бодровым я не снимался, один раз только мы переодевались в общей комнате. С Виктором Сухоруковым я тоже не снимался, даже не пересекались.
– И такое бывает?
– Да, часто бывает. Картина одна, но на площадке мы не встретились. Издержки кино.
– Какую свою роль в кинематографе Вы считаете знаковой?
– Знаете, иногда ведь как бывает: название громкое, а картина проходит незаметно, многое вообще остается на полке. Роль… Хочется сказать – «Брат-2», но нет… Там всего три дня съемочных было. Мне кажется, что я еще не сыграл свою знаковую роль.
– Какой совет Вы дали бы начинающим актерам?
– Не поступайте в театральный, если можете. Бросьте это, ребята. Мальчикам еще легче, у них съемок больше, а у девушек судьба в театре трагическая. Если не попала в актерскую жилу сразу – потом года бегут, а ты сидишь и ждешь. Женских ролей мало. Для общего развития такое образование, конечно, здорово. Но в целом мое мнение – бегите.
– Скажите, где в ближайшее время зритель может Вас увидеть?
– В прошлом году была премьера «Переведи ее через Майдан», сейчас планируется второй сезон снимать. А в целом много звонков, предложений, но пока я не хочу о них говорить – вдруг что-то пойдет не так. Планы есть, меня это радует. Жизнь прекрасна, несмотря ни на что.
Ирина НЕЛЮБИНА.
Фото автора.